Хамид Алимджан. "Семург"
Глава первая

1
Много ль, мало ли лет назад
На земле жила Паризад,
Дочка хана. Была она
Хороша, как в саду весна.
Кипарису подобный стан.
Черным блеском кос осиян.
Как нарциссы, глаза нежны,
Стрелы гнутых ресниц длинны.
Ее брови на белом лбу
Меж собою вели борьбу.
Восхищенные красотой
Круглой родинки золотой.
На коралловых губ изгиб
Кто засмотрится — тот погиб.
Чтоб такой красоты гроза
Не слепила людей глаза,
Обнесен был стеною сад
Ханской дочери Паризад.

2
Шла молва об ее красе,
Словно ветер по полосе;
Рассыпала кругом молва
Золотые свои слова.
И джигиты теряли сон —
Каждый был в Паризад влюблен.
Каждый плакал, как соловей,
У закрытых ее дверей
Был в разгаре большой базар —
Всем по вкусу такой товар,
Все спешили средь суеты
К заповеднику красоты.
Нагружали своих ослов,
Посылали седых послов
Скакуны их туда несли.
Их верблюды туда везли
Женихи устремлялись в сад
Ханской дочери Паризад

3
Но, собою опьянена,
Равнодушна была она.
Что ей розы, что соловьи,
Что ей муки чужой любви?
Занималась только собой,
Любовалась только собой.
Об ограду ее дворца
Разбивались не раз сердца.
И сгорали они дотла,
Оставалась одна зола.
И шумела кругом молва:
«Дочь-то ханская какова!
У красавицы погляди —
Сердце каменное в груди.
Червоточинка скрыта в нем,
В этом яблоке золотом»
Этой славы дурной слова
Разносила кругом молва,
Закрывая дороги в сад,
К ханской дочери Паризад.

4
И услышал про это хан.
И не спал до рассвета хан.
На рассвете с постели встал
И к себе Паризад позвал.
Не скрывая тоски своей,
Он воскликнул навстречу ей:
«Слушай, роза моих услад,
Слушай, дочь моя Паризад!
Я не спал напролет всю ночь, -
Не могу тоски превозмочь.
Ты свела старика с ума,
Что мне делать, скажи сама,
Коль в народе идет молва:
«Вот у хана дочь какова!
У красавицы, погляди, -
Сердце каменное в груди
Никогда ей любви не знать,
Старой девою вековать.
Червоточинка скрыта в нем,
В ханском яблоке золотом».
Червоточинка!.. Слышишь ты?
Иль от гнева не дышишь ты?
Я от этих слов поседел
Больше, чем от военных дел.
Я не знаю, как быть с тобой,
Со своею большой бедой.. »
И прекрасная Паризад
Опустила горящий взгляд,
Загорелся лик кумачом,
Побледнела она потом
И скаэала, едва дыша:
«Слава всякая хороша...
Ладно! Пусть богатырь любой
Хоть сегодня придет за мной.
Выйду эамуж я за него,
Но условие таково:
Там, где конный шумит базар,
Исполинский стоит чинар,
Оплетает ветвями он
Весь лазоревый небосклон
Много силы в его корнях.
В чернобурых седых ветвях.
Он столетьями в землю врыт,
Тайны вещие он хранит.
Тот джигит будет мужем мне,
Кто на резвом своем коне
На столетний чинар взлетит,
Вырвет с корнем и сокрушит.
Знайте, сердце мое тогда
Станет пламенем вместо льда.
Знайте, стану его женой!
Пусть приедет джигит за мной... »
Хан улыбкою просиял
И придворных своих созвал,
Приказал разгласить тотчас
Высочайший такой указ:
«Эй, джигиты моей страны!
Вы в походах закалены.
Вам сверкает сквозь мрак времен
Красным золотом ханский трон,
Эй, скачите во весь опор!
Эй, летите на ханский двор!
Будет пир изо всех пиров,
Состязание удальцов.
И достанется сверх наград
Победителю Паризад,
Будет верной женой его,
А условие таково:
Там, где конный шумит базар,
Исполинский стоит чинар.
Корни в толщу земли вросли,
Ветви небо все оплели.
Пусть разгонит коня джигит,
Пусть на древний чинар взлетит,
Свалит дерево на скаку,-
И достанется смельчаку
Дочка ханская сверх наград,
Луноликая Паризад.
Эй, скачите во весь опор
Все джигиты на ханский двор!»

5
Эту весть разнесли в ночи
Быстроногие карнайчи.
Вдоль базара летит она,
У мазара гудит она.
Ой, как пыль по полям пылит,
Сбруи звон по ветрам летит!
То не солнце в огне лучей,
То сверканье кривых мечей —
Едут, едут богатыри
От зари до другой зари,
Бьют нагайками на скаку
По узорному чепраку.
Едут мимо солончаков,
Едут мимо пышных лугов,
Горяча молодых коней,
Джигитовкой гордясь своей,
От зари до другой зари
Едут, едут богатыри.

6
Над землею взошла заря,
Как цветущий гранат горя.
Алокрылые лепестки
Осыпают все чепраки,
В блеске их, как большой пожар,
Чернобурый горит чинар.
Тяжко ветви его скрипят,
Грозно ветры в ветвях гудят,
А под черною гущей ветвей,
Оседлавши своих коней
Здесь и там женихи снуют,
Скакуны удила грызут,
И зевак любопытных круг
Обсуждает красу подруг
И, величием осиян,
В златотканом халате хан,
И прекрасная Паризад
Поднимает лукавый взгляд.
Вот над замершею толпой
Первый ринулся вверх герой.
Треск! И в корчах скакун хрипит,
И, повержен, герой лежит.
И, стрелой пролетев, второй
Оземь грохнулся головой.
Третий, съевший кожу змеи(1),
Руки, ноги сломал свои.
А четвертый легко взлетел,
Спрыгнул вниз... а чинар-то цел!
Недвижимо чинар стоит,
Только ветер в листве шумит,
Грозный рокот в седых ветвях,
Под ветвями — кровавый прах..
Семь бессонных ночей и дней
На дыбы вздымали коней.
С исполином вели борьбу
Те, кто верил в свою судьбу,
А другие, потупив взгляд,
Погоняли коней назад
Вот восьмая заря видна,
А задача не решена

7
Косы шелковые свои
Омочив в пролитой крови,
Опустила надменный взгляд
Неподвижная Паризад
Хан на месте едва сидел,
За семь суток он поседел,
Слезы горя, давясь, глотал,
Трясся, охал — потом вскричал:
«Что же это? Иль будем мы
Так и жить средь позорной тьмы?
Или нет у коней подков,
Или нет в стране удальцов?
Эй, глашатаи, карнайчи!
Во всю глотку опять кричи!
Ищут пусть по земле его,
Зятя славного моего!
Если есть хоть один джигит,
Что, не слыша указа, спит,
Что на празднество опоздал
И своей судьбы не узнал,
Если есть хоть один в стране,-
Приведите его ко мне!»
Снова вскинули карнайчи
Трубы звонкие, как мечи
По дорогам пошли опять
Волю ханскую выполнять.

8
Степь закатная широка,
В алом пламени облака.
Тихо так, что услышишь тут,
Как травинки в степи растут,
Как роняет степной тюльпан
Лепестки на седой курган,
Как звенят угольки в костре,
Догорающем на заре
И сидит над костром пастух,
Горьковатый вдыхает дух,
Низко голову опустил,
Руки смуглые уронил.
Овцы сонные шерстяной
Окружили его стеной
В красноватом костра огне
Овцы что-то жуют во сне
Звезды выплыли на простор.
Дышат травы. Дымит костер.
Тает ночь... Напрягая слух,
Флейту в руки берет пастух,
И в напеве его слышны
Даже шепоты тишины
Только чьи-то шаги хрустят,
Чьи-то люди к нему спешат.
«Что сидишь, словно в землю врыт
Поднимайся скорей, джигит,
Лучший свой надевай чапан —
Ко двору тебя просит хан».
И пошел по степной тропе
Он навстречу своей судьбе,
Бросив стадо и посох свой,
Только флейту забрал с собой.

9
Вот и конный шумит базар,
Вот и темный стоит чинар,
Оплетает ветвями он
Весь лазоревый небосклон.
Вот, величием осиян
В златотканом халате хан,
Рядом с ним, словно в звездах ночь,
Красотою сверкает дочь
И поодаль от ханских слуг
Перед ними стоит пастух.
«Ты откуда и кто, герой?»
«Мудрый хан, я пастух степной».
«Твоему я приходу рад.
Как зовут тебя?»
«Я — Буньяд».
«Почему ж ты, Буньяд, проспал
И на скачки не прискакал?
Или ты, мой пастух, не рад
В жены высватать Паризад?
Или счастье нейдет к тебе
По заросшей степной тропе?»
И волшебница Паризад
К пастуху обратила взгляд,
И Буньяд на нее глядит...
Так звезда с высоты летит,
Золотую роняя пыль
На засохший степной ковыль,
И ковыль под ее лучом
Очарованным стал цветком,
Отраженным в речной воде.
Сам не веря своей звезде.
Опускает Буньяд свой взор,
Продолжает он разговор:
«Мудрый хан, я пастух простой,
Я живу в тишине степной
И не видел я никогда,
Чтоб летела ко мне звезда.
Счастье прячется от меня,
Чтоб найти его, нет коня.
Не по мне, видно, звездный свет,
Нет коня, значит, крыльев нет!
Все богатство мое со мной —
В этой дудочке золотой.
Хочешь, песню тебе спою
Про широкую степь мою?»
«Запоешь! — рассердился хан. —
Запоешь у меня, чурбан!..
Эй, ведите из табуна
Красногривого скакуна!
Если свалит чинар пастух,
Будь он на уха оба глух,
Будь он увальнем, дураком,
Прокаженным иль бедняком —
Я отдам ему в жены дочь,
Той отпраздную в эту ночь!
Нет терпения у меня...
Эй, ведите скорей коня!.. »

10
Конь копытами землю бьет,
Гневно конь удила грызет.
Неотрывно глядит Буньяд
На красавицу Паризад,
А над ними чинар седой
Черно-бурой шумит листвой,
Грозный рокот в тугих ветвях,
Под ветвями — кровавый прах
Конь копытами землю бьет
Хан глядит, все глядят... и вот,
Исступленным огнем объят,
Скакуна осадил Буньяд
Полоснул скакуна камчой
Так, что брызнула кровь струей
Растоптал по пути траву
И, как молния, - в синеву!
Степь ли силу ему дала
Буйный ветер — свои крыла,
Звезды ль дали над небом власть.
Чары ль ночи — к победе страсть,
Или это лукавый взгляд
Брови вскинувшей Паризад, —
Только гром в синеве растет,
Только шум по земле идет
Загудел как большой пожар,
Исполинский седой чинар.
Конь распластан во весь прыжок,
От передних до задних ног,
Богатырская мнет рука
Ветви, вздетые в облака
И еще, и еще удар!
Пошатнулся седой чинар,
Корни вырвал он из земли—
В черных комьях, во мху, в пыли, —
Пошатнулся, вновь прямо встал
И на землю плашмя упал
И с презрением наш герой
Попирает чинар ногой,
Сам прекрасен и невредим!
Все склоняются перед ним,
Но глядит он поверх людей,
Ищет очи звезды своей.

11
Где она? Почему она,
Как ненастная ночь, темна?..
И спокойно Буньяд идет,
Тихо руку ей подает,
Но она от руки любви
Отшатнулась, как от змеи.
И, отмеривая слова,
Процедила едва-едва:
«Вижу, ты победил, герой
Что же, можешь своей рукой
Ты холодную руку взять
И женою меня назвать
Я согласна идти на той —
Это право твое, герой.
Только как бы ты был любим,
Если б сердцем владел моим,
Если б выслушал ты меня,
Поднял меч и погнал коня
Вон туда, на огонь зари...
Как прикажешь ты?»
"Говори! Говори!
— прошептал Буньяд, —
Все, что хочешь, я сделать рад
Все дороги смогу пройти,
Лишь бы сердце твое найти.
Если сделать что не смогу,
Если буду еще в долгу, —
Откажись от меня тогда
Отвернись от меня, звезда!»
Со склоненною головой
Он услышал рассказ такой:
«В царстве ночи, где запад сед,
Есть гора человечьих бед:
Безобразна и высока,
Зацепилась за облака,
Черепами усыпан низ..
Див чудовищный Ялмогыз
У подножья горы сидит,
Кости желтые сторожит.
Кровь людская — его еда,
Не насытится никогда.
Смерть несет его каждый взгляд.
Изо рта его брызжет яд,
И от взмаха тяжелых рук
Цепенеет вся жизнь вокруг.
А вокруг до семи небес
Возвышается мертвый лес.
И безмолвно он стережет
Злой пучины водоворот.
У реки меж свинцовых глыб-
Только груды гниющих рыб,
За пучиной пески, пески,
Бесконечны и широки.
Если эти пески пройдешь,
И пучину переплывешь,
И пробьешься сквозь мертвый лес
Высотой до семи небес
Если ты богатырь такой,
Что сумеешь своей рукой
Ялмогыза убить в бою —
Поцелую руку твою,
Буду нежной тебе женой!
Поезжай, если ты герой!
Знай: когда б ни пришел назад,
Будет ждать тебя Паризад».
Удивленный народ роптал,
Хан от ярости весь дрожал.
Руки сжав, затаивши дух,
Слушал страстную речь пастух.
А потом поглядел сквозь пыль
На волнистый степной ковыль,
Богатырским повел плечом,
Оглядел скакуна кругом
И сказал: «По джигиту — честь.
Был бы конь, а наездник есть.
Чтобы счастье свое добыть,
Мир не трудно объездить мне!
Обещанье тебе даю:
Ялмогыза убью в бою,
Дайте меч по моей руке,
Дайте горстку земли в платке
И прощайте!» — и отдал он
Чаровнице земной поклон.
... Непроглядна ночная ширь
Едет к западу богатырь

1.Узбекская поговорка, означающая видавший виды, опытный человек.

Следующая глава